 Петров Василий Степанович
Дважды Герой Советского Союза
Василий Степанович Петров родился 22 июня 1922 года в селе Дмитриевка Приазовского района Запорожской области в семье крестьянина. По национальности русский. Член КПСС с 1945 года. В 1939 году, после окончания Нововасильевской средней школы, поступил в Сумское артиллерийского училища, которое окончил я 1941 году. В годы Великой Отечественной войны В. С. Петров, командуя артиллерийскими частями, проявил высокое мужество и воинскую храбрость. Огнем орудий его частей уничтожено много боевой техники и живой силы противника. В боях за Родину Василий Степанович был трижды ранен, лишился обеих рук. После выздоровления снова вернулся в полк и до конца войны оставался в строю. Награжден двумя орденами Ленина, орденами Октябрьской Революции, Красного Знамени, Отечественной войны I степени, тремя орденами Красной Звезды. В постсоветский период президент Украины Л.Д. Кучма наградил Василия Степановича Петрова орденом Богдана Хмельницкого и присвоил ему звание генерал-полковника. Бронзовый бюст герою установлен В Тамбове.
Звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" Василий Степанович Петров присвоено 24 декабря 1943 за успешное форсирование Днепра.
Второй медали "Золотая Звезда" удостоен 27 июня 1945 за удержание плацдарма на Одере.
После войны Василий Степанович проходил службу в войсках и штабах, был заместителем командующего артиллерией и ракетными войсками округа. В 1954 году окончил Львовский государственный университет. Успешно защитил кандидатскую диссертацию, написал ряд книг, в том числе "Прошлое с нами". В настоящее время проживает в г.Киеве.
Врачи считали Василия Степановича Петрова самым тяжелым и неспокойным больным. Он лежал в дальней маленькой палате, и к нему входили лишь при крайней необходимости-боялись его крутого нрава. Целыми днями больной молчал. И не только днями-в длинные бессонные ночи он сидел на кровати и качался, качался до рассвета. Если заходила медицинская сестра или няня, больной бросал на нее колючий, недовольный взгляд, как бы предупреждая: "Прошу не задерживаться". Если кто-нибудь включал репродуктор, он с раздражением говорил: "Нельзя ли без музыки?" На вопросы врачей отвечал коротко, неохотно. А тех, кто пытался его "развлечь", он угрюмо обрывал на полуслове и отворачивался к окну. Все видели, что майор Петров единоборствует с приступами мрачной тоски, безнадежности, но как ему помочь-никто не знал.
- Вы остались живы, - сказал ему госпитальный доктор, пожилой человек, с постоянными отеками под глазами. - Можно сказать, вам повезло.
Петров покосился на перетянутые бинтами плечи, болезненно скривил пересохшие губы - "повезло".
- А на что мне нужна жизнь?.. Без рук?! Лучше бы сразу в сердце-и конец всем мучениям!
- Милый мой, я тяжело болен, - признался врач. - Но, как видите, работаю, не сдаюсь. Нет ничего дороже и красивее жизни. Только одно меня тревожит: не все, что мог, сделал для своей Родины. А вы сделали все. Вы счастливый человек.
- Так уж и сделал, - невесело усмехнулся Петров.-Вы ошиблись адресом, доктор.
- Нет, не ошибся. Сейчас я вам сообщу радостную новость. Сегодня по радио передали, что вам присвоили высокое звание Героя Советского Союза. Вот я пришел вас поздравить.
Доктор ушел, а Петров поднялся с койки и зашагал по палате. Большая, важная новость - он стал Героем Советского Союза. За что отметила его высшей наградой Родина? Конечно, за форсирование Днепра, за бой с танками на плацдарме. За последний бой в его жизни. Но больше ему уже не держать оружия. Нет рук... Он лишился их на правом берегу Днепра. Там круто повернулась его жизнь. Собственно, началась вторая жизнь.
А первая... Она осталась позади. Память увела Петрова к начальным месяцам войны, когда он был совсем молоденьким лейтенантом. Интересное совпадение: у того самого города, где сейчас находится госпиталь, он вышел из окружения. Вышел в полной форме, с оружием. Настоящим солдатом. Именно так отозвался о нем и его товарищах полковник, ныне маршал артиллерии. А ведь сколько пришлось хлебнуть горя, выдержать стычек с врагом, шагать через болота и леса, выбиваясь из сил! Он не переоценивает свою волю, свой характер. Дело не только в нем самом-рядом шагали стойкие, сильные духом старшие товарищи, которые воодушевляли его словом и личным примером. В дни тягчайшего испытания он встретил настоящих людей. Вместе с ними и он стал сильным.
В двадцать лет Петров уже командовал батареей. Горячие бои перед Старым Осколом, Воронежем, в Харькове, в Лозовой... Там, где проходила его батарея, оставались подбитые танки, исковерканные пулеметы, дзоты врага. На поле боя Петров требовал от своих солдат столько, сколько делал сам; и был таким, каким хотел видеть каждого солдата. Выдержка и неизменная уверенность в успехе никогда не покидали командира. В жарких боях на Северном Донце батарея Петрова пленила вражеский полк. Она до последнего снаряда держалась в Харькове. Под Воронежем отступили соседи-пехотинцы, но артиллеристы Петрова не двинулись с места. Под Старым Осколом командир батареи переправил орудия через реку на тросах, а сам по горящему мосту проскочил на машине.
...Это произошло на переправе. На левом берегу, укрываясь в пойменном лесу, стояли колонны автомашин, орудия, саперные подразделения... Чуть ли не под каждым деревом-техника, люди. Переправу бомбили вражеские самопеты. Наверху-ясная синь неба, а .на земле-страшный грохот, тучи густой пыли, стоны людей. Горел мост через реку. Погасить огонь небыло никакой возможности: над рекой кружились, сбрасывая бомбы, самолеты противника. Все видели: теперь не переберешься на тот берег. Дорога на плацдарм отрезана.
- Смотрите, товарищи, что они делают!-воскликнул кто-то.
Люди приподнялись и увидели такую картину: через реку переплывало противотанковое орудие. Оно шло по воде само собой, без усилий людей, и сначала было непонятно, как оно движется. Потом разглядели: оказывается, оно зацеплено за крюки тросами и с той стороны тянет его тягач. На середине реки орудие скрылось в воде, невдалеке от берега вынырнуло и вскоре поползло вверх, по круче обрыва. У воды, почти не пригибаясь, стоял высокий, стройный, с мальчишески кругловатым лицом старший лейтенант. Он и устроил эту необычную, переправу.
Всем, кто находился на берегу, казалось, что с потерей моста совсем закрыт путь на плацдарм, а он, офицер-артиллерист, нашел выход. Не обращая внимания на бомбежку, он продолжал стоять на берегу и что-то показывал рукой водителю тягача. Глядя на него, не терял выдержки и водитель, он без суеты управлял тягачом. Видимо, артиллеристы таким способом переправили на плацдарм уже не одно орудие.
- Второй год воюю, а такой переправы еще не видал, - проговорил находившийся среди саперов майор.
Минут через пятнадцать люди снова увидели старшего лейтенанта, но уже у горящего моста. Он подъехал к мосту на "газике". Все ждали: что же дальше будет делать артиллерист? Вместе с водителем он прямо в одежде полез в реку, набрал в брезентовое ведро воды и, оставляя за собой мокрую дорожку, направился к машине. Стал ясен его замысел: старший лейтенант решил проскочить на машине по горящему мосту.
Да он что, с ума спятил? Ведь погибнет же...
Десятки людей поднялись с земли и, забыв о свисте и грохоте бомб, смотрели на артиллериста. А он между тем, облив водой "газик", сел рядом с водителем и махнул рукой: пошел, мол. Машина взревела, рванулась вперед, разогналась под углом и на полном ходу влетела на горящий мост. По берегу будто пронесся тяжелый вздох. "Газик" скрылся в пламени и дыму. Все кончено? Нет, жив артиллерист! Знакомый "газик" пулей выскочил из дыма и на такой же скорости понесся дальше, догоняя тягач, скрывшийся в лесу.
Стоявший на берегу в полный рост майор, бледный от всего пережитого, словно очнулся и, качая головой, коротко резюмировал:
- Отчаянная голова, но, я бы сказал, не безрассудная. Видели, как он уверенно действовал? Расчет и храбрость-это уже высшая храбрость.
Многие тогда не знали, кто был этот отчаянный артиллерист. Только потом стало известно: это был Василий Степанович Петров. Сам он, вспоминая прошлое, с улыбкой говорит:
- Погибать я не собирался. Мне было видно: горела правая сторона моста, а левая чуть дымилась. Осталась узкая полоска. Правда, жарковато было на мосту, немного подпалило. Но прорвались.
Основная черта его характера-воля. Она определяла все его поступки, придавая ему мужество, непреклонную решимость. Железная воля помогла ему выстоять на правом берегу Днепра.
На карте нетрудно найти участок, где он форсировал Днепр,-невдалеке от Кременчуга, у деревни Щученка. Обстановка здесь создалась настолько тяжелая, что некоторые офицеры даже растерялись: невозможно подступиться к воде; Противник засыпал левый берег снарядами, минами, бомбами. Ни днем, ни ночью не прекращался ураганный огонь. А время не ждало-на том берегу уже действовали наши парашютисты. Артиллеристы должны их поддержать огнем. Командующий артиллерией приказал: "Первым дорогу через Днепр откроет Петров".
Темной октябрьской ночью от левого берега Днепра отчалили два парома. Первые два парома с артиллеристами и пушками. Еще не успели они выплыть на середину реки, как вокруг стало светло-гитлеровцы бросили десятки ракет. Маленькие суденышки оказались видны как на ладони. На воде не в лесу: негде укрыться. Вражеские батареи открыли такой бешеный огонь, что, казалось, вся река вспыхнула, нечем стало дышать. На левом берегу люди поднялись с земли и, забыв о свисте, грохоте снарядов, с тревогой смотрели за переправой. Снаряды противника угодили прямо в понтоны. "Все кончено",-пронесся тяжелый вздох по берегу.
Наблюдавшие за переправой люди не заметили, что десантники бросились в воду и вплавь добрались до правого берега. Не видели этого и гитлеровцы. Они считали, что вместе с паромами они уничтожили и артиллеристов. Огонь батарей сразу же затих. А десантники, между тем выбрались на крутой берег Днепра. Майор Петров вгляделся в лица товарищей. В кромешной тьме он узнал ординарца Павлова, командира батареи старшего лейтенанта Блохина...
- Вместе с нами пять человек, - доложил Иван Блохин. Пять человек уцелели от передового отряда.
- Каждый может воевать за десятерых,-как бы угадав мысли Петрова, проговорил Блохин. Петров согласно кивнул головой. Он знал своих артиллеристов: испытанные люди, побывавшие в десятках боев. Они не дрогнут, не отступят. Петров почувствовал в душе знакомую уверенность - рядом с ним, локоть к локтю, сильные, надежные товарищи.
- Промахнулись мы немного: печку с собой не взяли,-с улыбкой проговорил Иван Блохин. - Согреться бы малость...
Такой уж характер у Блохина-в любой, самой тяжелой обстановке он уравновешен, способен шутить. И его шутки поддерживают дух у солдат. Мокрая одежда отяжелела, в сапогах хлюпала вода. Слышно, как у кого-то зубы от холода выстукивают мелкую дробь. Да, только шуткой и бодрой уверенностью можно сейчас согреть душу.
- Не унывайте, товарищи, - в тон Блохину ответил Петров.-Скоро подбросят нам пушки. Дадим беглый огонь-сразу будет тепло. А пока согреемся на работе. Надо оборудовать позицию. Немцы не оставят нас в покое.
Для солдата нерушим закон: где остановился, там и создавай позицию. Командир смотрит дальше: он оценивает местность и выбирает позицию там, где это выгодно. Но разве в такой темноте что-либо увидишь, выберешь? Опыт помог определить, что находятся они на возвышенном месте. Петров ногами прощупал высотку и коротко приказал: "Закрепляться!" Тут же развернули чудом уцелевшую рацию и доложили об обстановке. Какую радость вызвало сообщение Петрова на левом берегу! Голос командира бригады захлебнулся от восторга.
- Жив, здоров, дорогой?-переспрашивал он Петрова. - А я жалел, что тебя отпустил. Ну, держись, Василий Степанович. Я надеюсь на тебя. Высылаю подмогу.
В него верят, на него надеются... Эти, казалось бы, самые обычные слова всегда волновали Петрова, придавали ему силы. Такое же чувство испытал он и на правом берегу Днепра. Петров твердо решил: раз он вызвался возглавить десантный отряд и ему удалось форсировать реку, он до конца выполнит и вторую часть задания-удержит маленький плацдарм на правом берегу. Что бы ни случилось, удержит. Выстоит.
А случилось непредвиденное: гитлеровцы бросили против маленького отряда, вооруженного немногими пушками (что сумели переправить с левого берега), десятки танков. Впечатление было такое, что они стянули к маленькому плацдарму силы с других участков и решили разделаться с артиллеристами одним мощным ударом. Первая контратака врага, однако, захлебнулась-на поле боя остались подбитые танки. Второй удар, третий. Почти два дня без передышки гремели орудия. Падали убитые и раненые, иные пушки совсем оставались без расчетов, другие были смяты танками. Петров появлялся то у одного, то у другого орудия, сам вставал на место убитого наводчика, подбил четыре танка. Батарея старшего лейтенанта Блохина подожгла восемь танков. Напряжение боя возрастало. Уцелевшие вражеские танки снова пошли в атаку. Один из подбитых танков развернул башню. Петров, стоявший у орудия, увидел опасность, но было поздно. Снаряд разорвался впереди пушки. Пламя обожгло глаза, что-то сильно ударило. Петров потерял сознание. После боя ординарец Павлов нашел его среди убитых. Обе руки у командира были оторваны, на виске густо запеклась кровь. Очнулся Петров только в госпитале...
Боевые друзья наказывали не терять бодрости духа, силы воли, которыми он всегда отличался. Петров понимал, что многое в его состоянии зависит от него самого, от того, как он воспримет случившееся. Главное-не дать несчастью, тоске разрастись до губительных размеров. И Петров собрал все силы для борьбы с собой. Но одно огорчало его теперь: врачи, да и некоторые товарищи, смотрели на него как на безнадежного инвалида, которому осталось только отдыхать и вспоминать прошлое. Неужели он совсем выбыл из строя? Конечно, он не может возиться с различными механизмами, не может починить автомашину, пушку, часы, пишущие машинки, что умел делать раньше. У него были "золотые руки". Теперь их нет. Не может он и стрелять (а был отличным стрелком), решать на планшете артиллерийские задачи. Но что-то он может! Нет, он не считает себя отвоевавшимся солдатом, потерявшим место в строю!
Однажды двери палаты широко открылись, и Петров увидел своих боевых друзей-офицеров Блохина (он только вышел из госпиталя, даже не снял повязку), начальника штаба полка Кулемина, разведчика Запольского. В комнате сразу стало светлее-от теплых улыбок, восторженных приветствий. Друзья шумно вспоминали недавние бои, фронтовых товарищей. Заговорили так, как будто ничего не произошло-просто расстались ненадолго, только и всего.
- Ну, Василий Степанович, не пора ли возвращаться домой?-спросил Кулемин.-Мы видим: вы уже на ногах. Весь полк вас ждет.
- Ждет? - удивленно переспросил Петров.
- Да, ждет. Все надеются, что вы снова примете полк. И командир бригады так считает и просил передать вам это. Выходит, дело только за вами.
- По-вашему, я смогу еще воевать?-тихо спросил Петров.
- Не одними же руками воюют,-дружно воскликнули боевые товарищи.
Петров облегченно и радостно вздохнул. Его зовут в строй. Его ждут боевые товарищи. Ради одного этого можно жить на свете! Опять его охватили прежние надежды, стремления, радости. Он внутренне разделался со всем тем, что мучило и подавляло его, и почувствовал, что и вторая жизнь будет боевой, активной.
- Спасибо, друзья, - радостно улыбаясь, сказал он однополчанам. - Вы здорово помогли мне. Скажите всем в полку, пусть ждут, скоро приеду.
Вечером к Петрову заглянул доктор. Он не узнал своего больного. Оживленный, веселый Петров рассказал врачу о своем решении.
- Вы хотите снова воевать? Вы, в вашем положении? - недоумевал доктор.
- Да, доктор, я, инвалид, хочу воевать. Я солдат и должен вернуться в строй, - твердо закончил Петров. - И нет такой меры для человека, что он сделал все. Теперь я это понял, доктор.
- Ну, Василий Степанович, смотрите сами. Я бессилен вас убедить. Могу только в историю вашей болезни записать необычный диагноз: "Обладает твердым сердцем и характером", - пошутил доктор на прощание.
Петрова не смогла задержать комиссия-слишком высоко было уважение к его несгибаемой воле. Не уговорили его и кадровики, хотя предлагали, казалось, самые подходящие и выгодные должности-в высоком штабе. "Я еще повоюю",-- неизменно отвечал Василий Степанович на все увещевания товарищей. И он вернулся в полк, на передний край войны.
Артиллерийский противотанковый полк встретил своего командира тепло и торжественно, как самого дорогого человека. Спустя некоторое время по нашим войскам, наступавшим по немецкой земле, шла легенда о безруком майоре-артиллеристе, Герое Советского Союза. Майор был сказочно храбр. Говорили, что батареи, которыми он командовал, подбили множество вражеских танков, оставляя позади себя кладбища исковерканных машин. В боях под Дрезденом артиллеристы под командованием майора своими силами захватили господствующую высоту, которую никак не удавалось взять пехоте. Они пробили брешь в обороне врага, и в нее хлынули наши войска. Майор-артиллерист, как говорили, стал дважды Героем Советского Союза.
Не все тогда верили, что этот легендарный майор существовал в действительности, что зовут его Василием Степановичем Петровым. Да, это его полк своим огнем и смелыми действиями наводил ужас на врага, подбил и сжег множество танков. Это он дерзким балетом среди бела дня захватил высоту под Дрезденом, а точнее, в районе Эдерниц-Вильгельминталь. Вот как это произошло.
Накануне полковые артиллеристы отразили натиск 16 самоходных орудий, 12 из них подбили. Пленные сообщили: на помощь им движется пехота. Петров решил: нельзя ждать, пока гитлеровцы соберутся с силами. Самый выгодный момент добить их после неудачной контратаки, пока они истощены, еще не пришли в себя. Петров объединил под своим командованием находившиеся поблизости подразделения-батальон поляков-пехотинцев, самоходчиков. Может быть, это было и не по уставным правилам-артиллерист командует пехотинцами и танкистами,-но иного выхода не нашлось. Он старший из офицеров по званию, должности, он и взял на себя инициативу, ответственность. Да и соседи не возражали-они знали Петрова.
Собрался внушительный отряд-артиллерийский полк, 14 броневиков, накануне захваченных у противника (в броневики пересели водители автомашин), 15 самоходок, пехота. И вот вся эта летучая группа двинулась на гитлеровцев. Десятки орудий и пулеметов на ходу стреляли. Ураганный огонь среди безмолвной тишины! На окопы врага надвигалась непонятная армада. Гитлеровцы растерялись, побежали, а отряд во главе с Петровым ворвался на высоту. Ворвался и сразу прочно на ней закрепился. Когда Петров доложил об этом командиру бригады, тот не сразу поверил. А спустя несколько часов к высоте подтянулись наши крупные силы. Началось наступление.
Н. Мельников
|
История 